Приближение каждого нового декабря невольно напоминает декабрь 1941 года. Каким он был тогда, все хорошо знают. Для советских людей он был сложным, тяжёлым и опасным: фашистские захватчики всё дальше продвигались в глубь нашей Родины, нависла опасность столице нашего многонационального государства – Москве.

Верховное командование Красной Армии и государственный комитет обороны в большом секрете от гитлеровского командования готовили немецким войскам контрудар под Москвой. Для этого формировалось в Сибири, на Урале и других регионах страны несколько новых армий.

В битве за Москву мне посчастливилось в одной из таких армий участвовать. О её вкладе в разгром немецких захватчиков под Москвой на встрече с воинами 30 января 1942 года в г. Клину председатель Президиума Верховного Совета СССР М. И. Калинин сказал: «Вы прошли с боями 150 километров, освободили от врага около тысячи населённых пунктов. Это имеет важное значение. Это большая честь. Но главное, что вы совершили – это приучили фашистов быть битыми…» (книга Ф. Я. Лисицына «В те грозные годы»).

25 января 1942 года И. В. Сталин объявил благодарность за героизм и самопожертвование всему личному составу армии. Это была первая благодарность, полученная воинами армии от Верховного Главнокомандующего, и вообще первая объявленная им войскам с начала войны. А 20 января 1942 года войскам армии объявил благодарность генерал Г. К. Жуков (книга Г. И. Бердникова «Первая ударная армия»). Георгий Константинович командовал тогда Западным фронтом в состав которого входила 1-ая ударная армия.

Позднее весь личный состав армии, участвовавшей в декабрьских боях, был награждён медалью «За оборону Москвы».

Воины 1-ой ударной армии чтили и всегда будут помнить светлое имя Георгия Константиновича, а особенно в те дни, когда отмечается его день рождения.

Мы часто встречаемся в Москве в центральном Доме Советской Армии и вспоминаем минувшие грозные дни войны, глубоко скорбим по погибшим на фронте и ушедшим из жизни позднее. Наши военные реликвии хранятся в государственном музее обороны Москвы, открывшемся в декабре 1981 года в Олимпийской деревне. В нём есть стенды, посвящённые героическим делам воинов 1-ой ударной армии в битве под Москвой. Туда послал я и свой подлинный документ снайпера.

…В начале ноября 1941 года сформировалась на Урале наша 47-я отдельная курсантская бригада, входившая в состав 1-ой ударной армии. Кстати, армия состояла из стрелковых бригад и лыжных батальонов, приданы были ей танковая бригада и два дивизиона «Катюш», морские бригады Тихоокеанского флота и Амурской Краснознамённой флотилии и курсантов морских училищ.

В конце ноября 1941 года армией было остановлено наступление фашистов на перемиловских высотах (в районе г. Дмитрова), а в декабре началось победное контрнаступление, закончившееся победой наших войск под Москвой.

Угроза захвата Москвы врагом была снята. Миф о непобедимости гитлеровской армии был развеян. Несмотря на яростное сопротивление противника, хорошо вооружённого и имеющего приказ Гитлера не отступать ни на шаг назад, советские воины сумели сломать сопротивление врага, и ни днём и ни ночью не давая ему опомниться, продвигались вперёд. Враг, отступая, уничтожал производственные объекты, жёг сёла, разрушал города.

Многие балейцы, а моих сослуживцев по корпусу, дислоцировавшемуся перед войной в г. Житомире, вижу только двоих – это Веселков Сергей (Подхоз) и Пожидаев (Тасеево), встретили в первые часы войны.

Горькие дни отступления, потеря друзей и близких, мирного населения и сейчас скребёт сердце.

Но что было делать? Враг был лучше нас вооружён, и нельзя снять со счетов его внезапное нападение. Наши же войска не были хорошо отмобилизованы и вооружены. Однако ответственность за страну, советский патриотизм делали своё: наши воины упорно сопротивлялись, изматывали врага, не давали ему идти маршем по нашей земле.

Воевали за Украину русские и украинцы, грузины и туркмены, башкиры и белорусы, казаки, иначе говоря, все советские народы.

О том, как приходилось воевать на Украине, хорошо описал в своей книге «Зелёная брама» советский писатель Долматовский.

Войдя в линию обороны Киева с юго-западной стороны, я был тяжело ранен и контужен. В госпитале лежал в г. Уфе, потом учёба в военном училище, досрочный выпуск и курсантская бригада.

Во время учёбы и формирования бригады мы, хорошо стреляющие, осваивали снайперское дело.

…Был жестокий бой. Противник, отступая, оставил на опушке леса, тянувшегося по фронту, несколько пулемётных точек. Перед наступлением наших мне было дано задание продвинуться к постройке, стоящей перед опушкой, и при обнаружении вражеских огневых точек выводить их из строя. На исходной позиции со мной оказались командир роты и заместитель командира роты станковых пулемётов Согсков Петр Александрович. Сейчас живёт в Москве, фамилию комроты не запомнил.

И вот когда воины-курсанты пошли в наступление, по ним был открыт ураганный огонь. Люди гибли. Атака захлебнулась. Наступающие зарывались в снег. Мы все трое отыскивали огневые точки, и я вёл по ним огонь.

На помощь ко мне были посланы ещё два снайпера (это были уральцы Ефимов и Банников). Однако добраться до места им не удалось, оба были ранены немецким снайпером, сидевшим на сосне справа по линии огня. Но и он не смог долго вести огонь по нашим. Обнаружив его, пришлось «снять» с сосны. В это время комроты получил связь и стал руководить огнём своих подчинённых, указывая им ориентиры для ведения огня. Вскоре атака была возобновлена, и враг отступил.

Не обошлось в этом бою и без казусов. Стоило мне чуть расслабиться и начать вести наблюдение за противником в открытую, без перископа, как тут же пуля немца легла рядом – сантиметры разделяли меня и удар свинца. Противник долго ждал моей оплошности, но и сам не ушёл. Больше таких вольностей я не допускал в боях ни под Москвой, ни на Северо-Западном фронте.

Ещё один эпизод: их было много каждый день со дня приезда под Москву в г. Яхрому 21 ноября 1941 года и до того дня, пока не вывели меня из строя осколки немецкой мины уже под Старой Руссой Северо-Западного фронта.

Вспоминается момент, когда наша часть выгружалась 21 ноября 1941 года на станции Яхрома, я сказал сослуживцам: «Вот мне уже 20 лет».

О себе писать не всегда удобно. А как пришлось воевать мне и моим сослуживцам-однополчанам под Москвой в своей книге «Дорогой войны» Смирнов Владимир Александрович, бывший начальник 47 курсантской бригады, к сожалению, пока не вышедшей в свет, по данным военного архива, а также личных наблюдений и контактов, описал многое и подробно.

И ещё: немцы заняли большое село, укрепились основательно и думали надолго. Однако наши с ходу штурмом овладели первыми домами. Дальнейшее продвижение сдерживал сильный пулемётный огонь. Долго пришлось отыскивать ловко замаскировавшегося немецкого пулемётчика. А тут ещё их снайпер не давал долго выглядывать и искать цель. Горящий дом освещал улицу, и мы были, как на ладони. Вперед шагнули два красноармейца и были моментально оба убиты. Моё предупреждение о том, что тут переходить нельзя, место простреливается снайпером, на них не подействовало. Обнаруживаю, наконец, пулемётное гнездо, расстреливаю одну обойму патронов, пулемёт продолжает строчить. Меняю позицию. Только тогда заставляю замолчать «смельчака».

Ещё. Возвращаясь с задания, я со своим напарником (был у меня помощник) Гришей Соловьевым, родом из Магнитогорска, встретил группу красноармейцев, а с ними был лейтенант. Вместе пошли догонять своих.

А задание у нас было такое: зайти во фланг отступающим и вести огонь на поражение, и сеять панику. Впереди, за лесом, слышны были оружейно-пулемётные выстрелы, редкие разрывы мин.

Вышли из лесу: одна дорога шла прямо на село, другая – вправо – на другое село. После выпавшего хорошего снега отступающие оставили следы на взгорке, да и столько, будто табун лошадей прошёл рядом друг с другом. Мы подумали, что это следы наших наступающих. Посоветовавшись, решили идти прямо, не подозревая худшее.

Взошли на пригорок и зашли в село. Из первых домов вышли два немца и побежали от нас. Потом их всё больше и больше появлялось на улице. Отстреливаясь, они начали в панике бежать. Мы по ним стали вести прицельный огонь. Появились убитые и раненые, раненых они уносили и продолжали отступать. Освободив одно село, мы продолжали преследовать отступающих.

Во второй деревне немцы подожгли несколько домов, а сами залегли в куче соломы за селом на поле и вели огонь по местным жителям и метавшимся животным. Помню, как был ранен старичок в ногу и девица в грудь. Мы же, рассредоточившись по одному, снова шли вперёд и вели интенсивный огонь. Фашисты и здесь не выдержали – отступили. Так, восемь человек смогли гнать до роты фрицев. Под утро заняли оборону, а на рассвете подошли основные силы двух бригад. Бывало и так. А наступление армии продолжалось.

19 января 1942 года армию сняли с передовой и направили на доформирование. В конце января 1942 года её срочно перебросили на Северо-Западный фронт. Немцы задумали и осуществляли план окружения Ленинграда вторым кольцом. Там были бои тоже не из лёгких.

Итак, декабрь 1941 года и январь 1942 года позади. Память о них всегда будет жить в народе. А о Жукове, командовавшем тогда Западным фронтом, следует написать на памятнике в Москве: «Всенародному кузнецу победы во второй мировой и отечественной войнах маршалу Георгию Константиновичу Жукову».

Материал подготовлен

по воспоминаниям участника ВОВ

Оксаной ШКУРАТОВОЙ,

архивариусом муниципального архива

Балейского МО Забайкальского края.